Мы помогаем, чтобы они жили!
Новая рубрика нашей организации: "История одной победы".
Одним из дождливых вечеров, находясь в больнице, я спросила у Насти: "О чем ты мечтаешь?". Дочь ответила: "Увидеть самое настоящее море". И тогда я пообещала - как только мы выздоровеем, я обязательно покажу тебе море, она в свою очередь пообещала победить болезнь! Моя дочь боролась за мечту!
Настя родилась здоровой девочкой с отличным весом. Все ежемесячные обследования мы успешно проходили. В возрасте 2 года 7 мес. получили путевку в садик. Прошли комиссию, оформились. Дочь начала ходить в сад, а я начала устраиваться на работу.
В один из вечеров, я заметила ее нездоровую бледность, чувствовалась температура. Списали все на обычную простуду, начали лечиться проверенными методами. Спустя три дня Настя начала жаловаться на сильную боль в животе. Ну а дальше, как в кошмарном сне - до сих пор помю эти слова: "срочная госпитализация", "рак", "нефробластома", "злокачетвенная опухоль почки", "операция"...
Настёну прооперировали через две недели после госпитализации, забрали в 10 утра и повезли в операционную, я сидела под дверью... молилась, разговаривала с ней, снова молилась. Знаю точно доченька слышала и Он тоже слышал. А затем слова врача: "Операция прошла успешно, опухоль удалена". И вот наш обратный отсчет к выздоравлению! Первый день! первый успешный день прошел.
Ну а дальше сутки в реанимации, моя малышка привязанная к кровати, тоненькие ручки, тоненькие ножки, белое одеялко и такие глубокие глаза дочери. Смотрю на нее что-то шепчу, глажу по голове... время посещения окончено, ухожу... внутри все рвется, но я знаю, так надо. Второй день на пути к выздоравлению, надо быть сильной и терперть.
На утро позвонили и сказали, что Настю переводят в обычную палату, а через неделю нас ждет онкогематологическое отделение. У нас впереди химия, будем бороться, будем держаться.
И вот мы перед дверями онкоотделения. Как же страшно! когда открылась дверь, мы увидели девочку лет 10, худенькую, лысенькую с нездоровым цветом лица. Она идет еле-еле и тянет за собой штатив с капельницей. Но встречает нас с улыбкой и видно, что через боль, но говорит: "У нас новенькие". А дальше, девочка провожает нас к посту мед.сестер, берет один из пакетов и помогает нести.
Положили нас в палату №2. Дочь сразу же начала знакомиться с соседями, а я все еще в ужасе от того, где мы. И пока в голове носится уроган мыслей девочка, которая нас встретила говорит: "Меня зовут Настя, но вы мое имя не запоминайте, потому что я скоро буду жить на облачке....". Я не нашла слов, чтобы ей что-то ответить, мне захотелось убежать из этого страшного места, но нельзя. Мы на пути к выздоравлению, а значит пройдем все, что нам уготовлено.
На следующий день началась химия. Настя потеряла волосы, похудела, стала походить на своих соседей ) Мы освоились, я перестала бояться лысеньких и худеньких детей. А вечерами с мамочками мы собирались в столовой, иногда заказывали пиццу, иногда просто пили вкусный чай, иногда устраивали импровизированные представления для деток. И малыши ненадолго забывались, звонко смеялись и были так похожи на обычных деток...
Через год мы услышали заветные слова: "СТОП! Химия закончена, вы выходите в ремиссию"!
В день выписки мы одели красивое белое платье и нацепили пышные банты (волосы немного отросли к тому времени) и пошли говорить всем "прощай".
А еще через год мы побывали на море, врачи разрешили. Я спросила у дочери - помнила ли она мое обещание показать ей море. Настя помнила, а потому так сильно старалась выздороветь!
Смущается и говорит, что с планами на будущее, пока ничего не определено. Говорит, что хочет поступить в хороший ВУЗ, что нравится музыка и иностранные языки, а еще математика )
Представляем вам, друзья, милую Полину и продолжаем рубрику #историяоднойпобеды
"Сколько бы времени не прошло, мне кажется, что день, когда меня положили в онкогематологическое отделение, я не забуду никогда," - рассказывает Полина
А началось все в январе 2014 года. В школе у нас проходило важное мероприятие «Школа года», а я училась в музыкальном классе и от части поэтому принимала активное участие в защите чести своей гимназии. В это время я немного приболела. Пролежав дома две недели, я решила, что хватит бездельничать, нужно идти в школу. Однако, вернувшись на учебу, стала замечать, что быстро устаю: не постояв и пяти минут, мне нужно было куда-то присесть. Не прошло и двух недель, как у меня снова поднялась температура. На этот раз мне уже назначили антибиотики, но они вовсе не помогали. Я сильно похудела, но все еще не придавала большого значения своему состоянию и спешила как можно скорее выписаться с больничного. Но мой педиатр так не считал и назначил мне анализ крови. А мне, тем временем, становилось все хуже и хуже. Стало тяжело стоять и ходить, появилась сильная боль в мышцах и костях, вечная тошнота и рвотные позывы. Чтобы сдать анализ крови, я просила папу сходить со мной, сама бы я точно не дошла… С анализом крови было что-то не так и меня отправили к гематологу. Там мне сразу сказали, с чем, возможно, мы имеем дело. Конечно же, это нагоняло страх как на меня, так и на родителей.
И вот во вторник, 4 марта 2014 года, я сдала повторно кровь, анализы подтвердились и нам срочно нужно было ехать в Белгород и, чем раньше, тем для меня лучше. Здесь и начался мой долгий путь противостояния.
В Белгород мы поехали с мамой. Всё о чем, я думала было: как я могу оставить родителей и как я могу оставить друзей? Мне не хотелось плакать, но слезы сами лились по щекам. На маму я вообще старалась не смотреть, ведь я даже не представляла, что ей тогда пришлось пережить. Не знаю почему, но я ощущала вину перед ней. Я считала, что подвела свою маму, что все не должно было быть так. Мне всегда говорили, что это неправильно, когда родители хоронят своих детей. А я даже и не думала, что меня могут вылечить… Для меня одно слово «рак» означало медленную и мучительную смерть. Но мне не страшно было умереть, было страшно за маму и папу.
Тем временем мы подъехали к большому серому зданию. Мы зашли через дверь, надо которой была вывеска «приемное отделение». Отсюда нас направили в гематологию, где меня положили в третью палату. Когда я зашла туда, я оторопела от ужаса: передо мной лежали мальчик в шапке и маленькая девочка. Девочке, наверное, было около двух лет. Затем меня вызвали в процедурку. До этого дня я в больнице лежала, когда была очень маленькая, и что такое капельница, я представления не имела. Мне поставили катетер, вручили штатив на колесиках, подключили глюкозу и физ.раствор. Вернувшись в палату, я познакомилась с соседями. Позднее ко мне зашла врач. Она представилась Еленой Дмитриевной и сказала, что будет меня лечить. Елена Дмитриевна мне понравилась сразу: активная, с приятной улыбкой, чем-то напоминала меня. В этот же день она взяла у меня пункцию костного мозга, чтобы подтвердить диагноз. Анализы нужно было везти в Москву, куда и поехала моя мама. Я же в больнице осталась с папой.
Приехав в Москву, пройдя обследование, врач объяснила маме, что мы очень во время обратились, и моя болезнь легко поддается лечению. С этим мама и вернулась в Белгород.
7 марта у меня была первая химия. Реакция на нее оказалась незамедлительной. Я же тем временем думала о волосах: мне скоро пятнадцать, а я буду лысой… Естественно для меня, как и для любой девочки такого возраста, это проблема. Тысячу раз мне говорили, что Бог с этими волосами, отрастут еще лучше… НО! Разве я кого-то слушала? В родном городе мои родственники и друзья уже узнали, что со мной произошло, и, конечно же, были в шоке.
6 апреля – мой день рождения. Мои волосы стали редеть, и мама подстригла меня под каре. В этот день ко мне приехала моя бабушка и лучшая подруга, чему я было несказанно рада. Позже меня навестили волонтеры благотворительной организации и подарили огромный торт, который мы потом ели всем отделением. К слову, к тому времени мы уже все подружились и стали большой семьей. Как говорится, братья по несчастью. Кто-то был из моего города, кто-то из других мест области. Скорее всего, если бы не отделение, мы бы и не встретились никогда. За то, мы все друг друга поддерживали и помогали, чем могли. Это давало нам больше сил для борьбы с недугом.
Также меня поддерживали мои одноклассники. Один раз ко мне приехал весь мой класс навестить. Я им всем очень благодарна.
Химию я стала переносить легче, отделываясь лишь обычной тошнотой. Люмбальную и стернальную пункции я старалась делать без наркоза. Волосы все так и не выпадали, и это, конечно, меня волновало все больше.
Наступил май. Я закончила первый протокол лечения, и это означало, что меня первый раз за три месяца отпускают домой. Приехав туда, первое, что я сказала: «Ого, какие низкие потолки!» Дома время бежало очень быстро.
Второй протокол лечения я проходила уже в новом корпусе. Для меня этот протокол был самым легким, несмотря на круглосуточные капельницы, потому что часто отпускали домой. Настало время третьего протокола. Это был самый тяжелый этап моего лечения. Здесь я встретилась с такими проблемами, как угроза сахарного диабета и окончательное выпадение волос.
На фоне гормональных препаратов, сахар в моей крови поднялся до 19 единиц (в норме 5-7). И я познакомилась с инсулиновой иглой. К счастью, ненадолго. Мой сахар быстро пришел в норму. Тем временем, я получала агрессивную химию и заметила, что волосы стали выпадать очень сильно. В конце концов, когда мне уже надоело, что мои волосы на одежде, на белье и в еде, я попросила маму сбрить их. Тогда я поняла, что волосы на самом деле – такой пустяк, что и не стоило беспокоиться.
Я дошла до конца лечения, химия позади. И моей радости не было предела. Но тромбоциты в моей крови понизились до 7 тыс. (в норме 250-300 тыс.). Естественно, с такими показателями мне немного пришлось полежать в больнице, чтобы восстановиться.
Я очень благодарна своей семье за поддержку! Мне было очень важно ощущать, что я не одна.
В завершенни, хочу добавить - когда узнаешь подобный диагноз, ни в коем случае нельзя впадать в панику, а уж тем более опускать руки. Надо осознать, принять и как можно скорее присупать к лечению.
Да, в жизни бывает всякое, но раз существуют такие испытания, значит так надо и нужно через них пройти"
#историяоднойпобеды - история Арины Тен.
Эту историю нам с вами расскажет Аришкин папа:
Наша история началась 7 февраля, воскресенье.
Приготовление к садику, купание, выбирали что оденем. Укладываясь спать, я гладил Аришке животик и почувствовал что-то твердое, как будто огромный камень в боку. Бессонная ночь. Всякие были мысли.Интернет никаких ответов нам не дал, писали может жировик, а может онкология. Мы тогда ещё не знали, что у детей бывает рак внутренних органов. Слышали про мозг и рак крови, поэтому эту мысль сразу как-то отмели, но все равно был дикий страх, что это такое. На следующий день мы попали на консультацию к хирургу в ОДКБ Белгорода. Он поднял кофту, приложил руку, и через секунду сказал - одевайся. Я тогда подумал: пронесло, ничего страшного, а он тут же ошарашил - опухоль,онкология. Пошли на узи - опухоль огромная, примерно 10*10, прилежит к почке. Нам дали направление в хирургию и мы поехали домой.
Теперь уже не ночь страха, а ночь кошмара.
В 7 утра начались обследования: МРТ, онкомаркеры, пункция...
Диагноз - нефробластома.
Помчались в Москву, в Блохина, получили подтверждение диагноза.
Нам назначили месяц химии.
Было тяжело, страшно. Выпали волосы, ушли килограммы.
31 марта Аришке сделали операцию, прошло все планово, но на противоположной почке обнаружили множественные кистозные образования, сказали ждать гистологию (анализ, который показывает вид опухоли или вид клеток - злокачественные или нет). Удаленная почка была поражена злокачественной опухолью, другая почка клетками, которые могут трансформироваться в злокачественные...
Нам поставили 3 стадию и назначили 28 недель химии.
Трудно подобрать слова, чтобы описать эти шесть месяцев. Невероятно тяжелые.... У Арины начались непонятные осложнения. Поехали на консультацию в европейскую клинику. Печальное известие - Аришке нужен еще ГОД, целый ГОД химии.
Вернулись в Россию, приступили к лечению.
На 9 месяце, на 9 химии у Арины остановился кишечник, появился ожег слизистых, начались боли в желудке и зашкаливающие анализы биохимии печеночных и поджелудочных проб. Три недели заводили кишечник, стула не было, только клизмы и истерики, но у Арины получилось, она спрвилась! Нам вновь пришлось ехать в Испанию, нас не оставил фонд "Святое Белогорье против детского рака", он, как и в первую поездку, помог нам снова спасти нашу малышку.
А дальше консультация с профессором. После долгих раздумий нам советуют прекратить химию и наблюдать.
Сейчас больница осталась позади, мы дома. Дочьку в садик не отдали. Арина часто болеет, но первую и серьезную победу мы одержали!
Наша дочь - настоящий боец!
Мы благодарны всем кто следил за судьбой нашей девочки, кто переживал и проживал нас в трудные дни лечения дочери. Мы знаем, такхи людей много.
Ваша семья Тен.
